Неточные совпадения
— Это — верно: он не
фанатик, а математик.
— Путь к истинной вере лежит через пустыню неверия, — слышал он. — Вера, как удобная привычка, несравнимо вреднее сомнения. Допустимо, что вера, в наиболее ярких ее выражениях, чувство ненормальное, может быть, даже психическая болезнь: мы видим верующих истериками,
фанатиками, как Савонарола или протопоп Аввакум, в лучшем случае — это слабоумные, как, например, Франциск Ассизский.
Возможен ли француз-фанатик?
Но эти цепи я разрушу!
На то и воля мне дана,
Затем и разбудил мне душу
Фанатик знанья, сатана!
— Слушайте, — прервал я его однажды, — я всегда подозревал, что вы говорите все это только так, со злобы и от страдания, но втайне, про себя, вы-то и есть
фанатик какой-нибудь высшей идеи и только скрываете или стыдитесь признаться.
На них ничто не действует: одни — слепые
фанатики, другие — педанты, схоластики: они в мертвой букве видят ученость и свет.
Затем, специально для отца золотопромышленность освящена гуляевскими и приваловскими преданиями, и, наконец, сам он
фанатик своего дела, на которое смотрит как на священнодействие, а не как на источник личного обогащения.
Константин Бахарев был
фанатик заводского дела, как Василий Бахарев был
фанатиком золотопромышленности. Это были две натуры одного закала, почему, вероятно, они и не могли понять друг друга. Костя не знал и ничего не хотел знать, кроме своих заводов, тогда как Привалов постоянно переживал все муки неустоявшейся мысли, искавшей выхода и не находившей, к чему прилепиться.
Костя не любит фантазий, но в заводском деле он просто
фанатик, и я очень люблю его именно за это.
— Да по всему: у вас просто сердце не лежит к заводскому делу, а Костя в этом отношении
фанатик. Он решительно и знать ничего не хочет, кроме заводского дела.
Фанатик не может установить никакой связи между идеей, которой он одержим, и свободой.
Фанатика порабощает идея, в которую он верит, она суживает его сознание, вытесняет очень важные человеческие состояния; он перестает внутренно владеть собой.
Нетерпимые и
фанатики обыкновенно бывают страшно ортодоксальны, все равно какие — католики, православные, марксисты, — и в ортодоксальности этой происходит окостенение веры, прекращение движения жизни.
Прежде всего объявляю, что этот юноша, Алеша, был вовсе не
фанатик и, по-моему, по крайней мере, даже и не мистик вовсе.
Я знавал еще в молодости два-три образчика этих
фанатиков рабства, о которых со вздохом говорят восьмидесятилетние помещики, повествуя о их неусыпной службе, о их великом усердии и забывая прибавить, чем их отцы и они сами платили за такое самоотвержение.
Тон общества менялся наглазно; быстрое нравственное падение служило печальным доказательством, как мало развито было между русскими аристократами чувство личного достоинства. Никто (кроме женщин) не смел показать участия, произнести теплого слова о родных, о друзьях, которым еще вчера жали руку, но которые за ночь были взяты. Напротив, являлись дикие
фанатики рабства, одни из подлости, а другие хуже — бескорыстно.
То же самое в двух смежных кругах: в славянском и в нашем. Где, в каком углу современного Запада найдете вы такие группы отшельников мысли, схимников науки,
фанатиков убеждений, у которых седеют волосы, а стремленья вечно юны?
Представьте же себе артиста-юношу, мистика, художника, одаренного творческой силой, и притом
фанатика, под влиянием совершающегося, под влиянием царского вызова и своего собственного гения.
Я не
фанатик, у меня нет сужения сознания.
Я не признаю первичной реальности каких-либо коллективов, я
фанатик реальности индивидуально-личного, неповторимо-единичного, а не общего и коллективного.
Я с ним почти не имел общения, но он производил впечатление добродетельного
фанатика.
Это был
фанатик великой культуры и ее творцов.
Нечаев был изувер и
фанатик, но натура героическая.
«Где, в каком углу современного Запада найдете вы такие группы отшельников мысли, схимников науки,
фанатиков убеждений, у которых седеют волосы, а стремления вечно юны?» Это и есть русская интеллигенция.
Выбрать именно это место, а не какое-нибудь другое, побудили, как пишет Мицуль, роскошные луга, хороший строевой лес, судоходная река, плодородная земля… «По-видимому, — пишет этот
фанатик, видевший в Сахалине обетованную землю, — нельзя было и сомневаться в успешном исходе колонизации, но из 8 человек, высланных с этою целью на Сахалин в 1862 г., только 4 поселились около реки Дуйки».
— После этого, — воскликнул Лаврецкий, — я вправе сказать, что ты
фанатик!
С ловкостью настоящего дипломата он умел обходить этим окольным путем самые больные места, хотя и вызывал строгий ропот таких
фанатиков компанейских интересов, как старейший на промыслах штейгер Зыков.
Карачунский слушал и весело смеялся: его всегда забавлял этот
фанатик казенного приискового дела. Старик весь был в прошлом, в том жестоком прошлом, когда казенное золото добывалось шпицрутенами. Оников молчал. Немец Штамм нарушил наступившую паузу хладнокровным замечанием...
Старик Чебаков принадлежал к типу крепостных заводских служащих
фанатиков.
— Врешь, врешь!.. — орал Никитич, как бешеный: в нем сказался фанатик-мастеровой, выросший на огненной работе третьим поколением. — Ну, чего ты орешь-то, Полуэхт?.. Если тебе охота — уходи, черт с тобой, а как же домну оставить?.. Ну, кричные мастера, обжимочные, пудлинговые, листокатальные… Да ты сбесился никак, Полуэхт?
— Хуже того,
фанатик! — сказала Мари.
Лично, быть может, каждый из них во сто крат омерзительнее, нежели лгун-фанатик, но личный характер людей играет далеко не первостепенную роль в делах мира сего.
Меньшинство же (лгуны-фанатики) хотя и подвергает себя обузданию, наравне с массою простецов, но неизвестно еще, почему люди этого меньшинства так сильно верят в творческие свойства излюбленного ими принципа, потому ли, что он влечет их к себе своими внутренними свойствами, или потому, что им известны только легчайшие формы его.
Нет ничего ужаснее, как искренность, примененная к насилию, и общество, руководимое
фанатиками лжи, может наверное рассчитывать на предстоящее превращение его в пустыню.
Случись то же самое с теоретиком-фанатиком, он скажет себе: это дьявольское наваждение, — и постарается отбиться от него с помощью пытки, костров и т. д.
Наконец, лицемера-лгуна я могу презирать, тогда как в виду лгуна-фанатика мне ничего другого не остается, как трепетать.
Господин Шигалев отчасти
фанатик человеколюбия; но вспомните, что у Фурье, у Кабета особенно и даже у самого Прудона есть множество самых деспотических и самых фантастических предрешений вопроса.
Но и это было всё равно, ибо маленькие
фанатики, подобные Эркелю, никак не могут понять служения идее, иначе как слив ее с самим лицом, по их понятию выражающим эту идею.
Молитвы исполнял он свято; в посты перед магометанскими праздниками постился как
фанатик и целые ночи выстаивал на молитве.
Старик вместе с другими
фанатиками решился «стоять за веру», как он выражался.
20 лет тому назад я в гостиной перед 40 человеками сказал, что война несовместима с христианством; на меня посмотрели, как на шального
фанатика.
Одним словом, я шаг за шагом превращался в настоящую газетную крысу и под руководством такого
фанатика, как Фрей, вероятно, сделался бы хроникером.
Я видел настоящих
фанатиков газетного дела, как тот же полковник Фрей.
Я искренне полюбил этого
фанатика газетного дела, — только такими людьми и держится мир.
Вокруг его коляски выла от боли, страха и озлобления стиснутая со всех сторон обезумевшая толпа… У Боброва что-то стукнуло в висках. На мгновение ему показалось, что это едет вовсе не Квашнин, а какое-то окровавленное, уродливое и грозное божество, вроде тех идолов восточных культов, под колесницы которых бросаются во время религиозных шествий опьяневшие от экстаза
фанатики. И он задрожал от бессильного бешенства.
Фанатик своего дела, Кузьмичов всегда, даже во сне и за молитвой в церкви, когда пели «Иже херувимы», думал о своих делах, ни на минуту не мог забыть о них, и теперь, вероятно, ему снились тюки с шерстью, подводы, цены, Варламов…
Приходит к чаю какой-нибудь странник, иногда немножко изувер, немножко лгун, немножко
фанатик, а иногда и этакой простой, чистый и поэтически вдохновенный русский экземпляр, который не помнит, как и почему еще с самого раннего детства.
Патрикей Семеныч имел ум довольно глубокий и сосредоточенный, характер солидный и даже немножко важный; он по натуре был
фанатик рабской преданности и твердый консерватор старых порядков.